По прошествии двух месяцев шокового президентства Трампа все чаще раздаются голоса, что НАТО пришел конец, пишет TNS. Отношения с Россией для американского главнокомандующего приоритетнее, чем с Европой. У самого же ЕС проблемы не только с расходами, но и с коллективными действиями, отмечает автор статьи.
Дэвид Рейнольдс (David Reynolds)
Сумеет ли западный альянс пережить новую эру Трампа?
Все началось с разногласий по поводу европейских военных расходов. «Я думаю, у НАТО должно быть 5%, — объявил Дональд Трамп 7 января. — Все они могут это себе позволить, и им надо тратить не 2%, а 5%». Но когда Трамп 20 января вступил в должность, проценты отошли на второй план. Новый американский президент с самого начала отказался от безоговорочной натовской поддержки Владимира Зеленского и Украины, которая три года ведет вооруженную борьбу с войсками Владимира Путина. Похоже, отношения с Россией для американского главнокомандующего приоритетнее, чем связи с Европой.
Этот отход привел к драматическим событиям 28 февраля, когда Трамп и его вице-президент Джей Ди Вэнс в Овальном кабинете отчитали Зеленского за отказ от мирной сделки с Россией и недостаточное выражение благодарности за американскую помощь. В последующие дни США «поставили на паузу» военную помощь Украине и предоставление ей разведывательных данных, из-за чего она стала почти беззащитной перед российскими авиационными и ракетными ударами.
Европейские лидеры поспешили погасить эту ссору, особенно Кир Стармер, который избегает открыто критиковать Трампа и в то же время пытается сколотить «коалицию желающих» для усиления и поддержки Украины. Однако президент Франции Эммануэль Макрон заявил 5 марта французскому народу: «Хочется верить, что Соединенные Штаты останутся на нашей стороне. Но мы должны быть готовы на тот случай, если этого не будет». Он даже предложил начать дискуссию об официальном прикрытии европейских союзников французским зонтиком ядерного сдерживания. На следующий день состоялось внеочередное заседание Европейского совета в Брюсселе, которое одобрило предложения Урсулы фон дер Ляйен и Еврокомиссии о программе перевооружения Европы ReArm Europe, предусматривающей «мобилизацию почти 800 миллиардов евро на безопасность и устойчивость континента».
В апреле 2024 года НАТО отметила свое 75-летие. А менее чем через год эксперты начали писать некрологи этому альянсу. Есть ли какой-то шанс на его воскрешение?
Чтобы понять, как это произошло, нам нужно заглянуть глубже в прошлое. НАТО возникла как западноевропейская инициатива, основанная на Брюссельском пакте от марта 1948 года между Великобританией, Францией и странами Бенилюкса. Британский министр иностранных дел Эрнест Бевин говорил об этом (в частном порядке) как о «живце» для ловли американской «макрели». Но когда Сталин блокировал Западный Берлин, приманка была не очень нужна. В апреле 1949 года США, Канада и десять западноевропейских государств подписали договор о коллективной безопасности. После того, как в июне 1950 года советский лидер дал зеленый свет вторжению Северной Кореи в Южную, Корейская война добавила букву «О» в аббревиатуру НАТО, превратив бумажный пакт в военный альянс. Соединенные Штаты отправили в Европу четыре боевые дивизии и создали соответствующую структуру управления под началом верховного главнокомандующего объединёнными вооружёнными силами НАТО в Европе (который всегда был американцем).
Первым главкомом стал пятизвездный генерал Дуайт Эйзенхауэр, который возглавлял высадку десанта в 1944 году. Но «Айк» не был фанатичным милитаристом. Он полагал, что НАТО не доживет до начала 1960-х годов. «Если через десять лет, — сказал он своему другу в феврале 1951 года, — все американские войска, дислоцированные в Европе для целей национальной обороны, не будут возвращены в США, тогда весь этот проект потерпит неудачу». Эйзенхауэр настаивал на том, что «мы не можем быть современным Римом, охраняющим передовые рубежи своими легионами». Его мировоззрение было отражением точки зрения американского администратора Плана Маршалла Пола Хоффмана, состоявшей в том, чтобы «заставить Европу встать на ноги и слезть с нашей шеи».
Но всё вышло не так, что и выяснил Айк за два своих срока в Белом доме (1953-1961 годы). С тем же столкнулись и его преемники. Так почему же Европе было так трудно устоять на собственных ногах? Я думаю, что есть три исторические причины, каждая из которых связана с войнами 1914-1918 и 1939-1945 годов. Но не менее важна и революция в военном деле и стратегии, происходившая по мере того, как начиналась и разворачивалась холодная война.
Во-первых, это неспособность создать Европейское оборонительное сообщество (ЕОС) параллельно с Европейским экономическим сообществом (EЭC). Часто забывают, что в 1950 году французский вдохновитель европейской интеграции Жан Монне предложил создать не только Сообщество угля и стали (план Шумана), но также особые европейские вооруженные силы с общим вооружением, приданные новому верховному командованию НАТО (план Плевена). Более того, к лету 1952 года был согласован проект договора о ЕОС. Но затем вмешалась капризная французская политика. Нечестивый союз коммунистов и националистов заблокировал договор во французском парламенте в 1953 году. С другой стороны, процесс экономической интеграции пусть хаотично и беспорядочно, но продолжался, и в конечном итоге это привело в 1957 году к соглашению о создании таможенного союза и единого рынка — ЕЭС.
ЕОС убил «немецкий вопрос». Это происходило двояко. Хотя в 1949 году была создана Федеративная Республика Германия (ФРГ), французы, пережившие вторжение и оккупацию в ходе двух мировых войн, вполне естественно опасались возрождения Германии как державы. С ее перевооружением в конечном итоге согласились только при условии вступления воинских частей ФРГ в НАТО в 1955 году. Это означало, что они будут под контролем США. Западногерманский бундесвер быстро стал главной составляющей сил НАТО в Европе. Это неудивительно, поскольку главная угроза исходила от Красной армии, дислоцировавшейся в Восточной Германии. Но ФРГ отказалась от права на производство и развертывание собственного атомного, биологического и химического оружия. Это успокоило ее соседей во Франции и Бенилюксе, а также стало отражением неприятия милитаристских и расистских традиций Германии, которые сейчас прививают молодым гражданам ФРГ.
Военный потенциал Западной Европы также был ослаблен исключительностью сторонников де Голля. После лихорадочной политики Четвертой республики во Франции с 1945 года власть в 1958 году перешла к генералу Шарлю де Голлю. Это ознаменовало начало новой и весьма напористой националистической внешней политики, направленной на противодействие американской гегемонии и на возрождение французского величия. В 1960-х годах де Голль заблокировал запоздалые попытки Великобритании вступить в ЕЭС. Он также вывел Францию из интегрированных военных структур НАТО и выдворил с территории страны все базы и объекты НАТО. Франция по-прежнему была членом атлантического пакта, но ее военный потенциал уже нельзя было учитывать в процессе натовского планирования.
Итак, вот три причины исторического характера, по которым сегодняшняя Европа занимает в НАТО неподобающее положение ниже своих возможностей. Но гораздо важнее была связанная со всем этим революция в области ядерного оружия. В 1949 году СССР стал ядерной державой наряду с США. В 1950-е годы обе сверхдержавы не только создали термоядерное оружие и межконтинентальные ракеты как средство его доставки, но также разработали системы оперативно-тактического ядерного оружия, применяемого на поле боя. Тем самым они стерли все границы между обычной и ядерной войной. США в особенности были готовы снизить порог применения такого оружия, потому что их обычные силы в Европе уступали силам СССР. Поэтому ядерное сдерживание и устрашение стало основной стратегией НАТО для предотвращения советского нападения. Если бы Красная Армия и ее союзники пошли через так называемый Фульдский коридор в направлении Франкфурта и Рейна, обычная война быстро переросла бы в мировую ядерную войну.
На фоне всех этих новых сценариев завтрашней войны Западная Европа мало что могла предложить. Хотя в 1950-х и 1960-х годах Великобритания и Франция создали собственные ядерные силы, они не имели большого значения для мирового баланса. А Британия уже очень скоро попала в зависимость от американских систем доставки — сначала «Поларисов», а затем «Трайдентов». Французские ударные ядерные силы были более самостоятельными, однако оба ядерных арсенала очень сильно зависели от поддержки НАТО, такой как ее система раннего предупреждения. Таким образом, европейские союзники Америки дали согласие на то, что дядя Сэм будет держать палец на кнопке — несмотря на периодически возникавшее недовольное ворчание со стороны Франции и Германии, особенно в 1980-х годах по поводу развертывания крылатых ракет и «Першингов». (ФРГ в любой войне безусловно стала бы ядерным эпицентром.) Это разделение труда — американское ядерное оружие и европейские солдаты — казалось терпимым почти на всем протяжении холодной войны.
Так или иначе, к 1990-м годам оборона Европы уже не казалась настоятельной необходимостью в связи с распадом Советского Союза и вступлением большей части его бывшей восточноевропейской империи в ЕС и НАТО. Пошли безрассудные разговоры о «конце истории», о «новом мировом порядке» и особенно о «мирных дивидендах». Вот цитата из натовского анализа, проведенного в 2023 году: «Во времена холодной войны расходы на оборону у союзников по НАТО (без учета США) обычно составляли более 3% от ВВП». Но в начале 1990-х произошло резкое падение — до 1,6% в 1995 году. И эта тенденция сохранилась в новом веке.
Сокращение расходов было остановлено только в 2014 году после присоединения Крыма к России. Члены НАТО обязались выделять не менее 2% ВВП на оборону, но даже это заняло определенное время. В 2014 году только три члена НАТО достигли этого целевого показателя, однако к 2024 году их число составило 23 (из 32 государств-членов). Это могло порадовать администрацию Байдена, но не его преемника. Поэтому Трамп 7 января и подверг Европу критике, спровоцировав дебаты по обе стороны Атлантики.
Игра в числа перешла в заголовки, но реальная проблема заключалась не в этом. Как отмечает вашингтонский военный аналитик Макс Бергманн, «у Европы проблемы не только с расходами; у нее проблема с коллективными действиями. Европейские страны рассматривают оборонную политику как обязанность отдельных государств». Однако им необходимо «объединить свои усилия».
В определенной степени интеграция уже происходит. После саммита НАТО в 2016 году альянс создал четыре многонациональные боевые группы на своем северо-восточном фланге в Польше и в трех прибалтийских государствах, по принуждению входивших в состав СССР до 1991 года. Представители различных стран НАТО проводят боевую подготовку и учения совместно с войсками принимающей страны. В 2022 году, когда Путин начал военную операцию на Украине, были созданы еще четыре боевые группы — в Венгрии, Словакии, Болгарии и Румынии. Их предназначение — поддержка нервничающих союзников в юго-восточной Европе. В каждой из этих стран войска усиленного передового присутствия НАТО возглавляет один из членов альянса. Например, Великобритания делает это в Эстонии, а Германия в Литве. Там присутствуют не только европейские войска: Канада взяла на себя роль лидера в Латвии, а крупнейшая группировка усиленного передового присутствия (11 тысяч человек, по крайней мере, на бумаге) в Польше находится под командованием США.
Усиленное передовое присутствие дало толчок расширенному сотрудничеству. Но если копнуть глубже, его недостатки станут очевидны. Численность этих сил невелика (в основном от двух до четырех тысяч человек), и личный состав меняется каждые шесть месяцев. Это более серьезное взаимодействие, чем углубленная интеграция. Имеется также ряд сил быстрого реагирования на периферии, наиболее важными из которых являются объединенные франко-британские экспедиционные силы (CJEF) и объединенные экспедиционные силы под командованием Британии (JEF), куда входят подразделения еще из девяти стран. Оба контингента имеют сухопутные, военно-воздушные и военно-морские компоненты, которые регулярно проходят совместную подготовку, но ни один из них не является постоянным, и они могут действовать только около трех месяцев.
Для налаживания реального взаимодействия и функциональной совместимости требуется гораздо больше. Сосредоточив свои ограниченные военные бюджеты после холодной войны на экспедиционных силах, правительства пренебрегали военной техникой и созданием запасов, которые необходимы для ведения конфликта высокой интенсивности. Если бы в 1950-х годах было создано ЕОС, оно помогло бы в создании аналогичной Сообществу угля и стали западноевропейской военно-промышленной базы, предназначенной для производства боевой техники и вооружений, которые могли бы использовать все вооруженные силы НАТО. Вместо этого европейские страны развивали свои собственные оборонные отрасли, производя относительно небольшие объемы продукции для маленьких рынков. Сроки производства были длительные, а удельные затраты высокие. Большинство стран также защищало собственные ключевые компании, являвшиеся национальными лидерами, с целью получения экономической выгоды и стимулирования внутренней занятости.
В 2021 году фон дер Ляйен учредила Европейский оборонный фонд, а затем в ноябре 2024 года назначила первого европейского комиссара по обороне и космосу. Но многие расценили это как захват власти Еврокомиссией, особенно страны — члены ЕС на востоке, которые недовольны доминированием крупных оборонных компаний из Франции, Германии и Италии. Обещанные 800 миллиардов евро на перевооружение Европы могут изменить ситуацию. Но для этого понадобится время, и немалое. До недавнего времени жесткость правил ЕС делала более привлекательным развитие производственных партнерств за границами союза. Такие партнерства будут особенно необходимы для вышедшей из ЕС Британии, которая самоустранилась от официального сотрудничества с Брюсселем.
По прошествии двух месяцев шокового президентства Трампа многие говорят, что НАТО пришел конец. Но мне это кажется преждевременным и опасным заявлением. В минус Трампу, как и во время его первого срока, следует поставить то, что он явно очарован Путиным, которому удалось воскресить российскую империю из пепла истории и сделать ее снова великой (хотя она лишь кажется таковой). Трамп жаждет особых отношений с российским лидером, а для этого, по его мнению, надо давить на Украину, чтобы она заключила мир. Трампу нравится реалистичная политика. Или мы должны назвать ее риелторской политикой? Сделать мир безопасным для строительства недвижимости, а не для демократии. За Ривьерой в Газе последует крымская Ривьера?
С другой стороны, демократы могут вернуться (несмотря на их нынешний паралич) и найти лидера для проведения кампании к промежуточным выборам 2026 года и президентской гонки в 2028 году. Может быть, 22-я поправка (запрет на третий срок) останется нетронутой, и ни Трамп, ни Вэнс не получат Белый дом. Здесь много таких «может быть». Можно предположить, что новый президент-демократ будет ждать от Европы гораздо, гораздо больше, хотя первые 100 дней Трампа необратимы. Но Европа сейчас пусть запоздало, но твердо и уверенно движется в этом направлении.
Однако таким же необратимым кажется углубление поляризации в США, которые раскалываются на два враждующих политических лагеря, каждый из которых говорит только сам с собой и пользуется только собственными каналами информации. Если так будет и впредь, никакой основы для прочного трансатлантического партнерства не останется. Но такая поляризация не является основанием для отказа от членства в НАТО.
Помните, что это Североатлантический альянс. Четыре из 12 членов — основателей НАТО — это Канада, Исландия, Норвегия и Дания (последняя включает автономную территорию Гренландии, на которую сейчас заглядывается Трамп). Вместе с бывшими советскими государствами Эстонией, Латвией и Литвой (вступили в 2004 году) и Финляндией и Швецией (вступили в 2023 и 2024 годах), которые отказались от своего давнего нейтралитета после начала путинской операции на Украине, эта группировка образует внушительную оборонительную арку. Все эти страны являются неотъемлемой частью зарождающейся борьбы с Россией и Китаем за арктический регион. Все они имеют веские основания для того, чтобы держаться вместе, а не отдельно.
В любом случае, все члены НАТО в конечном счете зависят от ядерных гарантий США, потому что Америка и Россия находятся в собственной лиге ядерных держав. Что бы ни вышло из недавних размышлений и заявлений Макрона, французские силы ядерного сдерживания, пусть и более совершенные, чем устаревшая британская система с ее «Трайдентами», не могут конкурировать в качестве элемента глобального сдерживания. Дядя Сэм все еще имеет значение. Поэтому Стармер и занимается дипломатической акробатикой.
Короче говоря, мы должны надеяться на лучшее, готовясь к худшему. Так у нас будет шанс убедить тех в Вашингтоне, кто все еще хочет видеть в нас союзников, что мы (наконец-то) вносим свой вклад, одновременно создавая более надежные средства для сдерживания и устрашения вероятных противников. В долгосрочной перспективе это не очень-то прочная гарантия безопасности. Но как сказал Джон Мейнард Кейнс, «в долгосрочной перспективе мы все умрем». Политика — это искусство возможного, когда возможное достигается нерегулярно — чаще раз в месяц, чем раз в неделю.
Дэвид Рейнольдс — автор книги «Зеркала величия. Черчилль и лидеры, которые его сформировали» (Mirrors of Greatness: Churchill and the Leaders Who Shaped Him). Совместно с Расселом Барнсом он ведет подкаст «Создание истории».
ИНОСМИ, Яндекс.Дзен